Мираж черной пустыни - Страница 32

Посетители стали наполнять обеденную комнату, столы которой были украшены белыми скатертями и симпатичными чайничками. Именно внимание Миранды к подобным мелочам и ценилось больше всего у этих людей. Стряпня была выше всяких похвал. Всем рассказывали легенду о том, что Миранда Вест некогда служила кухаркой французской маркизы и славилась своими кулинарными талантами. Это была неправда, но не имело значения, научилась она кулинарному мастерству у знатной француженки или по газетным рецептам: торты, пирожные и печенья Миранды были просто божественными. И чистота, конечно, была самым главным и ценным качеством ее обеденной комнаты. Любая мемсааб, которая имела в прислугах африканку, могла засвидетельствовать это.

Миранда накрыла сливки крышкой и подошла к буфету, где мальчик-поваренок резал тоненькие сандвичи. Выглянув в окно, она увидела Валентина, выходящего из аптеки с небольшим конвертом, который он тут же положил в карман рубашки. Сейчас он пойдет к ней. Вытирая руки о передник, женщина выскочила из кухни, побежала на второй этаж, где располагалась ее квартира, и поспешно причесала волосы.

Валентин окинул взглядом улицу. Перед индийским магазином бакалейных товаров африканцы грузили на ослов тюки, готовясь к отправлению домой.

К последнему животному крепили большой сверток, в котором лежали ножки от пианино леди Роуз, прибывшие наконец-то с последним кораблем из Лондона. Это будет для нее первым сюрпризом. Второй — коробка превосходного печенья от Миранды Вест, которые так полюбились Роуз. А третий сюрприз, из-за которого Валентин был готов немедленно вскочить на своего коня и гнать во весь опор домой, лежал в конверте в кармане рубашки. Чайная ложка этого белого порошка, добавленная в чашку с шоколадом леди Роуз, по словам доктора Гэара, должна будет сотворить чудеса.

Валентин увидел припаркованный за вереницей его ослов грузовик. Это был один из новеньких «шевроле», раздобыть которые в протекторате было невероятно сложно. Грузовик принадлежал сэру Джеймсу. Автомобиль использовался всего два месяца, но, несмотря на это, был изрядно разбит и потрепан. Аргументом против использования в Британской Восточной Африке автомобилей была их недолговечность; аргументом за использование — то, что они обладали иммунитетом против мух цеце и ящура. Сэр Джеймс невероятно гордился своим новым приобретением, из-за чего Валентин любил подшучивать над ним, спрашивая, с какой стати производитель машин решил назвать свою компанию «козьим молоком».

Валентин увидел выходящую из магазина Грейс, чему вовсе не удивился: она проводила все больше времени с семьей Дональдов, особенно с сэром Джеймсом. Одной причиной был микроскоп, который она охотно предоставляла Джеймсу, помогая ему выявлять болезни скота. Второй причиной была дружба Грейс с Люсиль Дональд. Обе были членами Лиги женщин Восточной Африки и участвовали в таких мероприятиях, как распространение мешков с кукурузой среди голодающих африканцев. Валентин знал, что привело Грейс в Найроби: она в очередной раз встречалась с главным врачом, требуя, чтобы тот послал в район Найэри еще одного районного врача. Грейс занималась всем, чем только можно было: боролась за право женщин участвовать в голосовании, поддерживала лорда Деламера в его требованиях предоставить протекторату статус колонии, собирала у поселенцев, самих страдающих от засухи и экономического упадка, одежду и еду для африканцев, которые находились в еще худшем положении. Раньше Валентин и не знал, что его сестра такая деятельная, такая пробивная женщина. За прошедшие месяцы он увидел ее в новом свете; даже стал восхищаться ею.

Откуда у Грейс такая стальная закалка? Валентин вспомнил их мать Милдред, графиню с огромным бюстом и уравновешивающим его столь же огромным турнюром. Она двигалась по дому как локомотив, правила в их семье, поэтому после ее смерти внутри этих древних стен образовалась большая пустота.

Грейс была похожа на мать — теперь Валентин это понял, а следовательно, похожа на него. И это не могло не радовать его.

Валентину было невероятно странно видеть Грейс, одетую в этот костюм, вызывающий недоумение у окружающих, который она сама для себя придумала: широкие брюки для езды верхом цвета хаки, строгую белую блузку и широкополую, гораздо шире ее плеч, шляпу, задрапированную длинной белой вуалью, которая волнами ниспадала по спине до самой талии. Сейчас было забавно вспоминать, что эта женщина была когда-то застенчивой девушкой, которую всего одиннадцать лет назад их тетя, графиня Лонгфорд, придворная дама королевы, вывела в свет и представила ко двору. Какой торжественной, скромной и благочестивой была Грейс в белом платье с длинным шлейфом; как застенчиво держала она за руку красивого молодого офицера, галантно поддевшего ее шлейф кончиком своей шпаги. А спустя два года она уже препарировала трупы в медицинском колледже!

Грейс стала настолько привычным зрелищем в Найроби, что можно было подумать, что она там и родилась. Восьмидневная поездка с плантации в город ничуть не пугала ее; она спокойно, словно местный житель, относилась к джунглям и кочевой жизни. У нее не возникало никаких проблем с ночевкой во время пути из Найэри в Найроби. Грейс, путешествующая с двумя кикую и тремя мулами, останавливалась на уединенных фермах. Ее приветствовали с распростертыми объятиями, так как она была врачом и всегда имела при себе сумку с медицинскими инструментами и лекарствами. В прошлом месяце она остановилась на ночлег на одной весьма отдаленной от дороги ферме, где ей пришлось в срочном порядке провести операцию по удалению аппендикса прямо на кухонном столе.