Мираж черной пустыни - Страница 54

— Хамелеон! — воскликнул Валентин, в нетерпении ерзая на стуле. Если слуги сейчас же не уберут эту женщину, то, Бог свидетель, он сделает это сам.

Джеймс пояснил:

— Для кикую хамелеон является символом самого большого несчастья. Приглашая хамелеона в твой дом, она желает тебе…

— До тех пор, пока эта земля не вернется к Детям Мамби, — произнесла она зловещим голосом, — твои дети будут пить росу.

— А что, черт возьми, эта чушь означает?

— Это пословица кикую. Выпить росу означает сгинуть.

— Все, — сказал Валентин, вставая. — С меня довольно. Убирайся из моего дома.

— Таху! — закричала Вачера. — До тех пор, пока эта земля не вернется Детям Мамби, на тебе и твоих потомках будет лежать проклятье!

— Я сказал, убирайся! — Он огляделся. — Куда, черт возьми, делся Матенге? Я думал, эти люди держат своих женщин в узде! Вы, там! — Он обратился к двум насмерть перепуганным африканцам. — Покажите этой женщине, где здесь выход.

Но мужчины не тронулись с места: они были скованы страхом. Завтра утром они планировали быть как можно дальше от этого дома, на котором лежало таху.

— Очень хорошо! — взревел Валентин. Он решительным шагом направился к Вачере и протянул руку, чтобы схватить ее за плечо. В этот самый момент дом содрогнулся от сильнейшего раската грома. Через несколько минут по крыше застучали капельки дождя.

— Эй! — воскликнул один из гостей. — Дождь пошел!

Толпа ринулась к окнам и дверям, а затем высыпала на улицу, прямо под ливень. Люди подставляли лица и руки под долгожданную влагу, обнимали друг друга и вопили от восторга.

Дождь барабанил по крыше и стучал по окнам, наполняя влагой обезвоженную долину.

— Ну и ну! — триумфально воскликнул Валентин. Он стоял с Вачерой лицом к лицу, ноги на ширине плеч, руки на поясе. — Если это и есть твое проклятье, то я не имею ничего против! — Он запрокинул голову и рассмеялся. Затем резко развернулся, взял за руку Роуз и повел ее на веранду к веселящейся под дождем толпе.

Только сэр Джеймс и Грейс остались в доме, а также малышка Мона в своем высоком стульчике. Вачера одарила всех троих долгим взглядом, затем повернулась и пошла прочь, крепко держа за руку Дэвида.

— Подожди! — остановила ее Грейс. — Мне нужно тебе что-то сказать. Это касается Матенге.

Вачера остановилась и смерила Грейс уничижающим взглядом.

— Мой муж умер, — произнесла она на языке кикую, и, хотя она не добавила: «И ты убила его», это можно было прочесть в ее глазах.

Завтрашнюю игру в поло и охоту на лис придется отменить: поле, на котором стояли гостевые палатки, превратится к утру в грязевое болото по колено глубиной; для тех, кто жил далеко от плантации Валентина, поездка домой будет практически невозможной и чертовски неприятной. Но никто не выражал неудовольствия. Наконец-то начался столь долгожданный дождь: он лил так рьяно, так беспрерывно и так беспросветно, что ни у кого ни осталось ни малейшего сомнения в том, что урожай и капиталовложения будут спасены.

Грейс вернулась домой и обнаружила, что тело Матенге утащили дикие звери. «Что ж, — с грустью подумала она, — он и сам, скорее всего, предпочел бы такой исход».

Она спала в кровати вместе с прижавшейся к ее шее Шебой, большой, храпящей самкой гепарда. Сэр Джеймс и Люсиль комфортно разместились в одной из гостевых комнат большого дома, впрочем, как и губернатор, а также лорд и леди Деламер. Остальные две сотни гостей вынуждены были ночевать в блаженном неудобстве протекающих палаток и сырых хижин. Только один человек остался недоволен таким исходом вечера: леди Роуз, сидящая за туалетным столиком и расчесывающая свои недавно обрезанные волосы, была очень озадачена.

После безумного веселья под дождем они с Валентином пожелали гостям спокойной ночи и удалились на второй этаж, где их ждала горячая ванна. Она была приятно удивлена, увидев, с каким вкусом и толком Валентин обставил и украсил верхний этаж дома: ванны с кранами для холодной и горячей воды, водопровод, керамическая сантехника, турецкие ковры на кедровом полу, картины и фотографии на стенах. Здесь было так уютно, так по-домашнему, особенно сейчас, когда за окном бушевала непогода. Но все же…

Роуз чувствовала неясное беспокойство. Валентин, напевая какую-то мелодию, принимал ванну. Он привел ее в эту спальню и сказал, что скоро присоединится к ней. Здесь Роуз увидела свои распакованные чемоданы, развешанные и разложенные по местам вещи, лежащую на туалетном столике косметику. Несомненно, это была ее спальня. Тогда где же спальня Валентина?

Он вышел из ванной комнаты в шелковой пижаме с монограммой и халате, его мокрые черные волосы кудрявились надо лбом.

— Счастливого Рождества, дорогая, — сказал Валентин, вставая у нее за спиной. — Ты хорошо провела время?

Роуз взглянула на его отражение в зеркале. Сквозь шелковый пеньюар она почувствовала тепло его тела. Каким красивым он был, каким совершенным. «Прежде чем лечь спать, позволю ему немного пообнимать себя».

— Все было чудесно, Валентин. Даже лучше, чем я могла мечтать. Только вот этот дождь нарушил все наши планы на завтра. Я с таким нетерпением ждала завтрашнего обеда на лужайке. Миссис Вест собиралась устроить нам королевское чаепитие.

Он положил руки ей на плечи.

— Этот дождь нужен нам до безумия, дорогая. Теперь скот сэра Джеймса не умрет, наш кофе не погибнет от засухи, а мистеру Акерсу не придется лишать должников права выкупить свое заложенное имущество. — Валентин обошел ее и опустился рядом с ней на колени. — У меня есть для тебя подарок, — сказал он.